«Вот такой был Виктор Петрович…»

16 ноября 2020

 «ВОТ ТАКОЙ БЫЛ ВИКТОР ПЕТРОВИЧ…» 

 Если бы меня спросили: «Что было самым счастливым в твоей жизни?», - я бы ответила: «Вырастила сына, помогла ему получить хорошее образование и встретилась с Виктором Петровичем Астафьевым».

На протяжении нескольких лет мне выпало наблюдать его овсянские будни.

Познакомились мы с ним в мае 1996 года. Тогда я жила в Овсянке. Что-то я делала в огороде и вижу – заходят двое. Впереди идет Виктор Петрович, а за ним, как я потом узнала, Алексей Бондаренко – писатель из Енисейска. Ну ладно, давай знакомиться. А уже вечером были у него в гостях в его деревенском доме.

Зимой Виктор Петрович жил в Красноярске, а в мае, где-то числа четвертого, на все лето до поздней осени заезжал в свой небольшой домик в Овсянке. К приезду Виктора Петровича мы вместе с Анной Епиксимовной – заведующей овсянской библиотекой, делали все, чтобы в доме было тепло, чисто, уютно.

Приехав в Овсянку, он первым делом шел к родным на кладбище. Если сыро, постоит у изгороди и идет дальше. Встретив пожилых людей, овсянцев, обязательно поклонится, поговорит. Люди, работающие в огородах, увидев Виктора Петровича, тоже приветствовали его. Для них же всех он был своим, родным, простым. К нему можно было зайти, он всегда выслушает, если надо, поможет. Обязательно Виктор Петрович заходил к бабушке Анне Константиновне, жене Кольчи-младшего. Бабушка к приезду «Витеньки» – так она его называла – пекла шаньги, пироги, зная, что это его любимая еда. Помню, и я напеку пирогов, приглашу Виктора Петровича к нам. Садясь за стол, увидев мои пироги, обязательно скажет: «Да, глазам больно, а душе приятно», – это потому, что они у меня получались большими. Повидав бабушку, узнав о ее здоровье, о том, что произошло в течение зимы в Овсянке, шел Виктор Петрович в библиотеку. Возвращался домой по берегу Енисея. Переживал, что за время его отсутствия кто-то еще из стариков ушел из жизни, что Овсянка заселяется «новыми русскими».

Восьмого мая Виктор Петрович уезжал в Красноярск, чтоб всей семьей встретить День Победы.

Каждый год в мае приезжал Алексей Бондаренко, для которого Виктор Петрович был учителем. Алексей вскапывал огород, а я сажала. Огород был небольшой, но садили всего понемногу.

Очень любил Виктор Петрович цветы, особенно полевые. На письменном столе у него всегда стояла ваза с букетом цветов, веточек, да так умело подобранных, что просто залюбуешься.

Я люблю землю, люблю работу в огороде, потому помогать ему мне было в удовольствие.

Утро Виктор Петрович начинал с зарядки. Если тепло - то на улице, если дождь - то дома. Позавтракав, шел в библиотеку, а я наводила в доме порядок.

А какой он был добрый, умный, интеллигентный человек! К нему мог прийти любой, прося совета. Всех он внимательно выслушивал. Веяло от Виктора Петровича такой теплотой, что не выскажешь. В разговоре с ним любой получал такой заряд доброты, что хотелось жить, делать добро другим.

Очень любил Виктор Петрович свою малую родину – Овсянку. Он и дом купил напротив дома, где жила его бабушка, где прошло его детство.

Одевался Виктор Петрович просто, как все деревенские: туфли простенькие, штаны с начесом, фуфайка поверх тельняшки да кепочка на голове. Если кто не знаком с Виктором Петровичем, то ни за что не определит, что по дороге идет писатель с мировым именем.

Помню, однажды возвращается Виктор Петрович расстроенный, ходит по кухне взад, вперед, матерится:

-   Уеду, уеду отсюда, не могу я больше это видеть!

-   Что случилось? – спрашиваю я. – Скажите.

-    Во что берег превратили? Кирпичей накидали, железа, деревья спиленные валяются. Что с рекой-то сделали?

Дома, расстроенная, я долго думала, что я смогу сделать: ведь Виктору Петровичу нельзя расстраиваться. Тогда я позвонила председателю поселкового Совета Щербине и все рассказала. Спасибо ей большое за то, что она нашла машину, собрала жителей Овсянки, и берег был очищен.

А сколько людей приезжало к Виктору Петровичу! Целую неделю жил у него юноша из Англии, который хорошо говорил по-русски. Он защищал диплом по творчеству русских писателей, вот и приехал, чтоб познакомиться с Астафьевым. Жила у него семья из Китая. Приезжала женщина с Дальнего Востока. Ехала она в Москву, остановилась в Красноярске, чтоб увидеться, поговорить с Виктором Петровичем, несмотря на то, что передвигалась с помощью костылей.

Любили его земляки, заботились, как могли. Помню, что-то делала я в огороде, заходит женщина с ведром помидоров. Я ей говорю, что Виктор Петрович уехал в Красноярск, а она: «Мы с дачи едем, передайте ему эти помидоры». Только когда он был болен, вывешивал табличку, что болен, и просил не беспокоить.

А какой был голос у Виктора Петровича! Знал он много старинных песен. Есть такой романс «Осень», который он сам написал. В первый раз, услышав этот романс, я как-то не обратила на него внимания, а когда услышала второй раз, то плакала, стоя у приемника. «Ах, осень, осень, зачем так рано, зачем так рано прилетела ты…» И после этого ему сказала:

-  А я знаю, почему Вы этот романс написали.

-  Почему?

-  С наступлением холодов Вам надо возвращаться домой, в Красноярск, а там, среди бетона, опять Вам будет плохо.

Ничего он не ответил на это, только положил мне руку на плечо и промолчал.

Помню, как однажды он мне сказал:

-    Люда, я сегодня так плакал.

-     Что случилось? – спрашиваю.

-    Знаешь, сижу на топчане, птицы на юг улетают, деревья совсем пожелтели, а мне так жить хочется.

Книгу «Веселый солдат» Виктор Петрович написал в Овсянке. Я удивляюсь: где он силы брал? Днем у него кто-то да есть, нужно ответить на письма. А ночью он писал. Моя подруга Лариса Шотт рассказывала: «Гуляем по Овсянке. Поздно, все спят, только светится огонек в доме Виктора Петровича. Сидит, что-то пишет, склонив над столом седую голову». Утром написанное уносил в библиотеку, чтобы напечатали на машинке. Я спросила: «А Мария Семеновна знает об этой повести?» Он ответил: «Нет, если я ей покажу, она будет плакать – это же наша послевоенная жизнь».

Когда мне плохо, я беру в руки книгу «Последний поклон». Читая, я забываю о своих бедах, мне кажется, что Виктор Петрович жив, что он говорит, советует, помогает в трудную минуту.

Астафьев хорошо знал характер своих земляков. И о выходках, которые другие бы осудили, он говорил, беззлобно посмеиваясь. Во время нашей первой встречи рассказал, что с ним только что произошло: «Иду по улице, а из-за угла выскакивает баба пьяная, с огромным синяком на глазу. Налетела на меня, чуть не сбив с ног, а когда голову-то подняла, говорит: «Астафьев, дай десятку»». Сам говорит и от всей души смеется.

Овсянцы берегли его. Однажды летом я приехала из Дивногорска пораньше, т.к. было много работы в огороде. Захожу в ограду и вижу, что Виктор Петрович уже делает зарядку. Я спрашиваю, т.к. знала, что он засыпает поздно: «Почему Вы рано проснулись?» А он мне: «Слышу, кто-то кричит, да еще матом. Глянул в окно, а это Валентина ругает Юшкова. Тот шел домой да упал около ограды моей, вот она, поднимая, и ругала его. Подняла, повела домой, поддерживая сзади за спину. Мне так смешно было наблюдать за ними, что и сон прошел».

Валентина, или как ее звали «Валя-черная», жила в домике бабушки Виктора Петровича – Катерины Петровны. Я не знаю, когда она спала, но видела все. Не дай Бог, кто подойдет к ограде посторонний, она уже бежит, отгоняя, боясь, что помешают его работе. А если что-то нужно сделать для Виктора Петровича, то это всегда пожалуйста. Она умерла в прошлом году.

Вот такой был Виктор Петрович: солдат до самой смерти, честный, прямой, интеллигентный. Много ему пришлось пережить незаслуженных нападок. И как только все это выносило его больное сердце?

Память о Викторе Петровиче в моей душе сохранится навсегда.

P.S. Я не знаю, будет ли опубликовано мое воспоминание, но все, что я написала – моя скромная дань уважения Великому Человеку.