Наука по понедельникам. Светящиеся затеси

04 12 2022

На фото: "Затеси" Виктора Астафьева на китайском языке

На встрече в Астафьевской библиотеке в день памяти Виктора Петровича разговор среди прочего зашел о сотрудничестве В.П. Астафьева с зарубежными учеными и переводчиками. А поскольку встреча была посвящена астафьевским "Затесям", вспомнилось название статьи китайского филолога-русиста, астафьеведа Ян Чжэна - "Светящиеся затеси". 

Согласитесь, уже само название настолько необычное и завораживающее, что сразу хочется эту статью прочитать и поделиться ею. 

Мы так и сделаем. Но вначале - немного об истории вопроса. 

"Произведения В.П. Астафьева переведены на 34 языка, в том числе арабский, датский, испанский, корейский, норвежский, польский, туркменский, финский, французский, чешский, шведский, эстонский и др., - пишет в статье, опубликованной на сайте Института филологии и языковой коммуникации СФУ кандидат филологических наук Ирина Башкова. - Китайский переводчик Чэнь Шусянь так объясняет свое стремление перевести произведения В. П. Астафьева: «Почему захотелось перевести его миниатюры "Затеси" и "Ода русскому огороду"? Немного можно назвать произведений, где настолько красиво и поэтично описана природа. По тонкости отображения это чем-то напоминает китайскую живопись». Недаром рассказы «Заклинание» и «Песнопевица» были включены в хрестоматию по мировой литературе для китайских школьников"

"Сборник лирических миниатюр", изданный в Китае в 1995 году и включающий "Затеси" и "Оду русскому" огороду

Ирина Башкова приводит фрагменты из статьи самого В.П. Астафьева, написанной им для журнала «Советская литература», издаваемого, в том числе, на китайском языке:

«Из соседней земли, заснеженной морозной Сибири в февральский, солнечно-яркий, по-зимнему звонкий день шлю моим китайским читателям пожелание добра – здоровья! <… > Культура человеческая не знает времен и расстояний и, как вечнозеленое дерево, лишь гнется под ветрами земных бурь, иногда у дерева обламываются ветви и даже сносит вершину, но древние, за многие века проникшие в глубь земли и толщу веков корни не дают упасть и погибнуть дереву культуры и свету разума.

Ли-Бо и Ду-Фу жили в очень далекие эпохи, но время не властно над ними, и когда из VIII века в ХХ Великий поэт подает голос сострадания в прекраснейшем стихотворении «Стирка» – «Уж осень подходит, и скоро зима будет злиться, а наша разлука томительна и тяжела мне. Работа меня не страшит и в разлуке постылой, но как же одежду пошлю я отсюда, с Востока? Я сделаю все, что позволят мне женские силы. Услышь, Господин мой, удары валька издалека», – я словно читаю письмо русской женщины на фронт, где я воевал солдатом против фашизма и пролил свою кровь. А когда я читаю бегучие и светлые, как горный ручей, строки Ду-Фу, – «Облака проплывают спокойно, как мысли мои, и усталому сердцу ушедших желаний не жаль…» – я до дрожи в сердце, осязаемо чувствую его своим современником и как по волшебству, а поэзия и есть волшебство! – шепчу строки любимейшего моего русского поэта, Сергея Есенина: «Не жалею, не зову, не плачу, все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, я не буду больше молодым…»

Словом, "перекличек" между астафьевской прозой и китайской литературой и в целом культурой гораздо больше, чем могло бы показаться на беглый, поверхностный взгляд. 

Статья кандидата филологических наук Ян Чжэна, опубликованная в 2014 году в "Литературной газете", в очередной раз подтверждает это. 

Итак, 

СВЕТЯЩИЕСЯ ЗАТЕСИ

Находясь в Пекине в 1990 г. и рассматривая себя, сидящего в поле и задумчиво глядящего вдаль, Виктор Петрович написал на картине китайского художника Гао Мана: «Китай – Сибирь, рядом. Всего лишь через гору, перелетай скорее». И подписался: «В. Астафьев». Имя выдающегося русского писателя Виктора Петровича Астафьева стало известным в Китае благодаря публикации китайского перевода «Царь-рыбы» в 1982 г. За последующие 30 с лишним лет в Китае были переведены и изданы его произведения: «Царь-рыба», «Пастух и пастушка», «Звездопад», «Кража», «Перевал», «Где-то гремит война», «Печальный детектив», «Ода русскому огороду» и другие многочисленные рассказы.

За этот период Астафьев был одним из самых читаемых и изучаемых зарубежных писателей в Китае. «Сборник лирических миниатюр В. Астафьева», в который были включены миниатюры из сборника «Затеси» и «Ода русскому огороду», пережил уже три издания, последнее вышло в 2009 г. по случаю 85-летия со дня рождения В. Астафьева. Поэт Пан Юйлян с большим пиететом отзывается о сборнике «Затеси». В своём эссе «Земля, слезами политая» он пишет: «Я знаю, что, следуя за Астафьевым, не заблудишься… а оставленные им затеси светятся, как капли мёда. Те капли, похожие на светлячков, всегда всплывают перед моими глазами!.. Те затеси вместе с огоньками кажутся такими живыми и добрыми, будто они зовут меня, ведут меня в глубину жизни...»

Однако для большинства китайских читателей «Царь-рыба» является главной книгой и своего рода «визитной карточкой» писателя. Значительно её влияние на творчество ряда современных китайских писателей. Среди них были лауреаты литературной премии «Мао Дуня» (самой престижной в Китае) Мо Янь, Чжан Вэй и А Лай, которые в своё время сами признались в воздействии «Царь-рыбы» на их творчество.

Нобелевский лауреат 2012 г. Мо Янь в своей статье перечисляет книги, которые он читал во время учёбы на филологическом факультете института искусства НОАК: «Я думаю, что в новое время немало писателей творили под влиянием «Царь-рыбы». У меня тоже есть эпизод противоборства людей и собак. Признаюсь, что это написано под влиянием «Царь-рыбы». Можно определить, что здесь имеется в виду повесть Мо Яня «Собачий путь» (1986) из знаменитой серии «Красный Гаолян». В повести изображается страшная сцена жестокой борьбы между людьми и собаками. Это сражение между озверевшим в результате войны людским родом и освобождённым от порабощения зверем показывает разрушительную силу войны, искажающую души всех живых существ. Кроме того, Мо Яню очень понравился финал «Царь-рыбы». Он часто в своих выступлениях цитирует (правда, по памяти) эти изречения из Библии. В одном докладе он так характеризует нашу эпоху: «Примерно в 60-е годы прошлого века советский писатель Астафьев написал роман «Царь-рыба», в конце романа он перечисляет мудрые изречения для характеристики его эпохи. Я помню только вот: «Время разрушать и время строить. Время насаждать и время вырывать насаженное. Время рвать и время сшивать. Время войне и время миру...» И я чувствую, что никак не могу найти более мудрые и более подходящие слова для описания нашего времени».

Лауреат «Мао Дуня» (2011) Чжан Вэй также испытывает влияние Астафьева на своё творчество, что прежде всего проявляется во взаимоотношении человека с природой и в раскрытии нравственной темы. Он называет «Царь-рыбу» одним из лучших произведений литературы и считает, что эта книга оказала достаточно большое влияние на китайских писателей нового времени: «Вся книга похожа на протяжную песню, на длинный вздох, который долго не исчезает в ночном небе... Темы здесь не новые, всё дело в ярких красках, в сочных звуках и рифмах… Поэзия Астафьева оставила за собой неизгладимый след в современности».

В ранних рассказах Чжан Вэя, написанных в конце 1980-х годов, например, «Приморский ветер», «Сентябрьская басня», именно по-ас­тафьевски поставлены нравственные темы, что, главным образом, проявляется в авторской позиции по отношению к так называемому антропоцентризму, в тревоге и озабоченности душевным кризисом и моральной деградацией человечества, которые являются прямыми последствиями научно-технической революции.

Лауреат «Мао Дуня» (2000) писатель-тибетец А Лай в одной беседе прямо говорит о своей привязанности к Астафьеву, называя последнего своим «духовным отцом». Действительно, в некоторых ранних рассказах китайского писателя явно заметен астафьевский след – от схожести названий до проблематики. Например, рассказ «Скачут как кони белые горы» очень напоминает «Сон о белых горах» из «Царь-рыбы», а в рассказе «Исчезнувший лес» осуждается потребительско-хищническое отношение человека к природе, как и в «Царь-рыбе».

Литературное влияние одного писателя на другого – явление сложное, поэтому трудно определить, насколько велико воздействие В. Астафьева на китайских писателей нового времени. Зато ясно одно: многие из них переняли у Астафьева не какие-то конкретные художественные приёмы, а творческую концепцию, философскую идею, эстетическую ориентацию и т.п. Недаром китайский писатель Лю Синлун называет «Царь-рыбу» «каноном возрождения деревни» и «деревенской библией», потому что он чувствует в повествовании бесконечную любовь и большую тоску писателя по своей родной деревне, по своей малой родине.

Следует отметить, что «Царь-рыба» воспринимается в Китае не только с восторгом, но и критически. Среди таких мнений особо выделяется эссе «Раздумья после прочтения «Царь-рыбы» знаменитого китайского писателя Ван Сяобо. Он сначала высоко оценивает книгу со стороны содержания (нравственность, гуманность и т.д.), называя её «превосходной книгой». Но критически отзывается о художественной форме, считая конструкцию произведения «рыхлой», что, по его мнению, является «результатом невнятной логики автора». Мнение Ван Сяобо вполне справедливо. И сам Астафьев тоже это осознал и после выхода книги был уже недоволен «Царь-рыбой», сам называл её «неровной книгой», говорил, что она «плохо организована, нет целостности», ибо в ней «замысла единого не было». Поэтому он романом «Царь-рыбу» никогда не называл и поставил подзаголовок: повествование в рассказах.

В. Астафьев оставил богатое творческое наследие. Сегодня в Китае продолжают читать его книги. «Пастух и пастушка» и «Печальный детектив» имеют более двух вариантов перевода, «Царь-рыба» и «Затеси» переизданы в 1997 и 2009 гг. В крупнейшей и популярнейшей социальной сети сообщества китайских любителей книг Douban читатели активно обмениваются впечатлениями от «Царь-рыбы». Рейтинг рекомендаций у этой книги составляет четыре с половиной звезды (самый высокий – пять звёзд). Один читатель с восхищением пишет: «О, Россия, тундра, водка, большая река, собака… ещё некий сон о белых горах. Всё просто замечательно, читать интересно…» В. Астафьев давно пересёк национальные границы и обрёл мировое значение.

Фотографии обложек нескольких зарубежных изданий астафьевской прозы. Сможете без перевода понять, какое произведение скрывается под каждой из обложек?