«Капитан Дикштейн»: люди, попавшие в историю

04 марта 2021

Сто лет назад, в марте 1921 года, произошло Кронштадтское восстание – вооруженное выступлению  гарнизона крепости Кронштадт, экипажей кораблей Балтийского флота и жителей города против диктатуры большевиков и проводимой ими политики «военного коммунизма». 

Историки написали немало трудов по этой теме. Но есть ли произведения о тех событиях?

«Художественных книг совсем мало, но все-таки я разыскала книгу друга Виктора Петровича Астафьева, Михаила Кураева, кстати, неоднократно бывавшего у нас в Овсянке. Надеюсь, вам, уважаемые читатели, будет интересна его точка зрения», - говорит Тамара Федоровна Ивахина, ведущий библиограф Астафьевской библиотеки.

Книга называется «Капитан Дикштейн». Автор писал ее с перерывами в течение двадцати лет. Повесть впервые была опубликована в журнале «Новый мир» (1987, №9), стала одной из наиболее заметных в эпоху «гласности» и принесла Кураеву всероссийскую известность. 

Кураев, описывая Кронштадтский мятеж, может быть, впервые художественной литературе так полно и объективно анализирует не только реальные исторические события, но и пути человеческих судеб, ввергнутых в эти события.

Автор, по его собственному признанию, заглянул в одну из «черных дыр» истории. Герой повествования - безымянный матрос-кочегар, участник мятежа. Волею обстоятельств он вынужден жить под именем случайно расстрелянного старшины боезапаса Дикштейна.

Постепенно в книге раскрывается личная история героя, переплетенная с историей страны.

На линкоре «Севастополь» служил студент, сторонящийся всякой политики, Игорь Дикштейн. Рядом с ним кочегарил матрос, и имени-то в повести не имеющий, просто Чубатый, вся заслуга которого перед мятежом состояла в том, что он дерзко освистал в четыре пальца большевистского оратора. Но во время волнений он за бравый вид был одарен в числе активных участников серебряным рублем. Когда мятеж был подавлен, всех владельцев этих рублей решено было пустить в расход.

Заснувший Чубатый не слышал, как выкликали его фамилию, чтобы вести на расстрел. Конвоиру было все равно, кого расстрелять, совпадало бы количество. И он тащит первого попавшегося, благо и сапоги у того на ногах очень уж приглянулись конвоиру – можно будет попользоваться.

Этим первым попавшимся оказался недоучившийся студент Дикштейн. Так жизнь совершает поистине фантастический выверт – Чубатому ничего не остается, как назваться Дикштейном, в то время как реальный Дикштейн погибает под именем Чубатого.

Потеряв имя, главный герой книги потерял возможность жить своей прежней, настоящей жизнью. Он теперь вынужден жить так, как, по его мнению, мог бы жить реальный Игорь Иванович Дикштейн.

«Герой повести жил какой-то третьей жизнью: не своей (опасно!) и не чужой (недостижимо!), а какого-то нового человека, почти незаметного, как бы утончившегося в желании занять наименьшее место, но все равно живого и по – своему даже прекрасного», - цитата из книги.

И еще одна цитата: «Не будем подгонять историю, она уже произошла, и ей никогда не стать иной, сколько бы её ни переписывали. Не будем спешить хотя бы из уважения к тем, у кого не было и не будет иной жизни, кроме той, что досталась».