Виктор Прохоренков: «Только Овсянка могла родить Виктора Астафьева»

24 ноября 2021

Виктор Иванович Прохоренков (1949-2019) - Заслуженный врач России, в 1994-2004 годах - ректор Красноярской медицинской академии. 

В 2006 году у В.И. Прохоренкова вышла книга воспоминаний, заметок о людях, размышлений о жизни «Записки на рецептах». Отзыв об этой книге Галины Максимовны Шленской, литературоведа, литературного критика, профессора, можно прочитать по ссылке. 

Сегодня мы публикуем фрагменты книги «Записки на рецептах», в которых ее автор вспоминает В.П. Астафьева. 


***

Почти десять лет живу в Овсянке, но, чтобы по-настоящему назвать себя овсянковцем, нужно родиться и вырасти под этими деревянными крышами, этими рябинами под дождем…

В последние дни прочел некоторые воспоминания об Астафьеве и понял одно, чтобы писать воспоминания о таком человеке, нужно духовно до этого акта дорасти. Трифонов назвал свои воспоминания о Твардовском «Записки соседа», значит, он духовно дорос и до мемуаров, и до такого названия.

В.И. Прохоренков

Для меня воспоминания об Астафьеве – это, прежде всего, мысли о его книгах, его творчестве. Не один раз я встречался с писателем, разговаривал с ним, сидел в каких-то президиумах и комиссиях видел его гулящим по берегу Енисея, но он всегда для меня был и остается неприкосновенным великим русским писателем.

И это мешает моему глазу искать какие-то бытовые мелочи и подробности, которыми полны сегодня публикации о Викторе Петровиче. Даже в начале 80-х когда мы с Сергеем Попковым консультировали Астафьева (были проблемы с ногами), мне в голову не приходило, что с гениальным писателем можно вести бытовые разговоры. Помню лишь (врач всегда отмечает это профессионально) какую-то естественную целомудренную стеснительность при осмотре, которую Виктор Петрович старался прикрыть шуткой: «Ой, ребята, я же дома не ту ногу вымыл!» И засмеялся, да нет, захохотал, запрокинув назад голову и одновременно вытирая платком глаза. И так естественно прозвучала эта шутка, придуманная когда-то Ильфом и Петровым.

* * *

После смерти Виктора Астафьева только Дмитрий Шеваров нашел какие-то хорошие слова в очерке «Мальчик в белой рубахе»: «Не стало Астафьева, и возникло щемящее чувство недоговоренности». Это как-то тоньше и мудрее, чем крики «Ушел… последний… настоящий… русский…». А некоторые воспоминания уж лучше бы не писались. Так и хочется сказать, да не суйтесь вы под стол писателя, вы на столе, на исписанных листочках ищите всё, что касается его нравственности и добродетели. Как врач могу засвидетельствовать, что любой человек в естестве своем, да при близком рассмотрении, да после двух-трех рюмок мало напоминает светлый образ Создателя. А В.П. Астафьев и не был святым, ибо был гениально талантливым человеком. А впрочем, Виктор Петрович теперь в таких запредельник горних высях находясь, с известной улыбкой своей, наблюдает всю эту «ярмарку тщеславия» оценок его личности и таланта.

 

Виктор Астафьев в Овсянке. 1994 год. Из фондов Астафьевской библиотеки

* * *

Попалась мне сегодня статья Виктора Петровича Астафьева, которую он когда-то опубликовал в газете, называлась она «Не гневите Господа!». Там он писал о горьком чувстве стыда, неловкости, беспокойства, которое заставило его взяться за перо в связи с поднявшейся у нас в те времена злобой, захлестнувшей наш город и земляков. Эта статья появилась в тот период, когда Лебедь начал как бы перетряхивать старых чиновников, посадил в тюрьму Черезову, Кузьмина. Кузьмин так и не вышел из тюрьмы, умер. Вернее, умер он уже вне тюрьмы, но просто не дождался суда, потому что было подорвано его здоровье тяжелыми условиями казематов. Какие же нашел наш классик слова замечательные, обращенные к Александру Ивановичу Лебедю, где он, поздравляя его с юбилеем, вместе с тем напомнил, что он – и генерал, и губернатор – также смертен. Что же мы делаем?! Что же мы не можем найти добрые слова друг для друга, что же мы не делаем добрых дел? Что же мы не теплим свечки перед иконами, что же сжимается наша печень от злобы, и сердца наши сжимаются от ненависти? Сегодня эта статья ещё раз напоминает о том, что нужно делать добро и что любовь правит миром, и ненависть рождает только ненависть.

 

* * *

Многих поразила эпитафия В.П. Астафьева: «Я пришёл в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание». Откуда такой пессимизм? Откуда такой «мрак в конце тоннеля»? Что так сломало «весёлого солдата» в конце жизни? Или это болезнь дала о себе знать? Не понимаю. Ведь это последнее слово, предназначенное тем, кто остался, в том числе родным внукам. Хотя, наверное, я ошибаюсь. Что такое шесть строчек и 15 томов прозы? Там, в многотомии фраз и строчек, нужно искать то, что хотел сказать нам наш великий земляк. У Чехова вон вообще последние слова на немецком, ничего не значащие перед смертью: «Их штербе...»

* * *

Сергей Есин сказал замечательную фразу: «Жизнь кратковременна, а Байкал вечен». Я переведу её на язык родных осин: «Жизнь кратковременна, а Енисей вечен». И задаёшься вопросом, почему наш живущий в Овсянке народ жизнестойкий, талантливый, замечательный, красивый? А все просто – наверное, на нём сказывается красота Енисея, и душа успокаивается здесь, рядом с вечным Енисеем, поэтому только Овсянка могла родить В.П. Астафьева. Ясунари Кавабата свою нобелевскую лекцию назвал «Красотой Японии рожденный». В.П. Астафьев был рожден красотой Сибири.

Фото В.И. Кудринского. Из фондов Астафьевской библиотеки

* * *

В «период великих реорганизаций» в Красноярском крае, когда начинал работать генерал Лебедь, кто-то встретил в родной Овсянке В.П. Астафьева, и говорит ему: «Виктор Петрович, а Сергей-то Б-н восемь миллионов украл!» – «Скоко-скоко?!» – переспрашивает Астафьев, утирая «слезливый» глаз. «Восемь!» – говорит ему радостно встречный волнующийся человек. «Ну, сука, – заржал Виктор Петрович – а мне только три отдал!»

* * *

Нарушая свою многолетнюю традицию, читаю осенью в отпуске не «Дневник» Юрия Нагибина, а 15 томов сочинений Виктора Петровича Астафьева. Нашёл трогательное упоминание о том, что Виктор Астафьев в одном из своих интервью назвал единственным своим учителем – Юрия Нагибина.

* * *

Христос был распят на Т-образном кресте, и гвозди были вбиты в запястья, а не в кисти (там нет плотных связок), но искусство это игнорирует вот уже столько лет. Что есть правда, писал Виктор Астафьев в какой-то из своих книг, и кто ее знает? Есть известная фраза В. Шукшина: «Правду знает только народ». В.П. Астафьев в одном из своих интервью сказал, что эта фраза принадлежит К. Симонову: «Всю правду о войне знает только народ». Наш классик написал еще более жестоко: «Всю правду о войне знает только Бог».

Фото из фондов Астафьевской библиотеки

* * *

Холодное лето 2006 года. Енисей в Овсянке поднялся до огородов. Усунувшись в мокрый вторник бреду по траве, на урезе речной воды. Пуст узкий переулок, идущий к Енисею от дома Виктора Петровича, зарос травой, а доски забора мокрые и черные, как стенки святого колодца, идущего от воды в небо.