25 января 2022
Материал проиллюстрирован фотографиями из фондов Астафьевской библиотеки, а также фотографиями авторства В.А. Майстренко
29 ноября 2021 года в Библиотеке-музее состоялась встреча под названием «Память моя, сотвори чудо…». В этот день исполнилось ровно 20 лет, как Виктора Петровича нет с нами. А двумя неделями раньше, 16 ноября, мы вспоминали Марию Семеновну, ушедшую 10 лет назад…
На памятной встрече в Астафьевской библиотеке собрались люди, лично знавшие Виктора Петровича и Марию Семеновну. Отдельные воспоминания о них, прозвучавшие в тот день, мы сегодня публикуем.
Анна Епиксимовна Козынцева, первый директор Библиотеки-музея В.П. Астафьева
В 1997 году Астафьев был приглашен в Российскую национальную библиотеку (Санкт-Петербург), а затем он должен ехать в Москву, на получение международной Пушкинской премии. Мне и Н.Я. Артамоновой посчастливилось сопровождать его в этой поездке.
В последний день нашего пребывания в Питере нас пригласил на экскурсию директор квартиры-музея А.С. Пушкина. Это был понедельник, для музея - нерабочий день, но коллеги вышли на работу и очень тепло встретили Виктора Петровича и нас. Сопровождал группу кинорежиссер-документалист М.С. Литвяков, снимавший материал для фильма об Астафьеве.
И вот что в тот день меня поразило и осталось в памяти на всю жизнь. Мы знаем Виктора Петровича как человека живого, энергичного - а там я увидела совершенно другого Астафьева: молчаливого, сосредоточенного. С огромным вниманием он слушал экскурсовода, и никогда больше я не видела такого внимательного слушателя. Он лишь коротко комментировал какие-то моменты, иногда задавал вопросы. Мне показалось, что он находится в 1837 году, в последних днях жизни Александра Сергеевича. Астафьев был поглощен рассказом экскурсовода, внимательнейшим образом рассматривал экспозицию, ему разрешили потрогать некоторые предметы – хотя, конечно, это и не принято. И тишина стояла такая… только рассказ сотрудницы квартиры-музея ее нарушал.
В.П. Астафьев на экскурсии в квартире-музее А.С. Пушкина. 1997 год
Экскурсия продолжалась долго – наверное, часа три. Когда мы выходили, М.С. Литвяков заметил: вот, мол, Виктор Петрович и встретился с Александром Сергеевичем, как раз накануне вручения Пушкинской премии.
В то время я так и не решилась спросить, за какое именно произведение присуждена Виктору Петровичу Пушкинская премия, а сам он не говорил. Долго я пыталась это выяснить, и оказалось, что это премия не за одно произведение, а можно сказать, за народную любовь. За то, как он отразил жизнь русского народа в своих книгах. (Если быть абсолютно точными, то международная Пушкинская премия была присуждена В.П. Астафьеву с формулировкой «За народную литературу в лучшем смысле этого слова». По этой ссылке можно прочесть репортаж с ее вручения Виктору Петровичу. – Прим. ред.)
И еще я хочу сказать о том месте, где мы сейчас находимся. Библиотека – родной дом Виктора Петровича. Сколько было у него боли, переживаний за ее строительство… Я уверена: сейчас душа Виктора Петровича здесь. Когда я зашла сегодня в библиотеку, окинула ее взглядом – мне стало тепло. Цветы, картины, люди, книги – в ней есть всё, что любил Виктор Петрович. Библиотека – живая! Поэтому верю: он с нами, смотрит на нас и радуется.
Заседание попечительского совета библиотеки. На фото слева направо: В.П. Астафьев, В.И. Сергиенко, А.Е. Козынцева, Н.Я. Артамонова
Валентина Андреевна Майстренко, журналистка, писательница, руководитель литературного клуба «Затесь»
Народная любовь к Астафьеву, причем любовь людей из разных социальных слоев, поражает. Недавно один журналист высказался где-то в соцсетях: мол, что вы все молитесь на каждый чих Астафьева? А я подумала: ну неужели он не понимает, что народную любовь не придумаешь, она или есть, или ее нет.
20 лет прошло, а любовь эта не кончается. Я хочу прочитать письмо, пришедшее из Звенигорода от Людмилы Ивановны Андросовой. Она много делала для защиты Астафьева, когда вокруг него шли схватки боевые. «Как сердце болит в эти ноябрьские дни... Казалось, что все уже слезы выплаканы за эти 20 лет. Нет. Оказывается, не все... Ты напомнила первое его потрясение Пушкиным, а я сама была потрясена астафьевским рассказом о встрече с музыкой —скрипкой Васи-поляка. «Полонез Огинского». Ах, как нам тяжко жить без Виктора Петровича! Господи! За все его страдания и наши слезы посели душу его в месте светлом...»
Это – про любовь. Как и, например, письмо в газету «Красноярский рабочий» от женщины из дальней деревни, которая прислала в редакцию собранные ею цитаты из Астафьева…
В год, когда Астафьев получил Пушкинскую премию, я брала у него интервью и спросила: «А когда вы впервые встретились с Пушкиным?». Он говорит: «Огромный том, куда вошли, наверное, все стихи Пушкина, я прочитал в детдоме, в Игарке. А стихотворение
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя –
меня настолько поразило, что я его выучил наизусть с первого прочтения и всю жизнь носил в себе».
Сейчас у меня в руках том Пушкина, вышедший на полвека раньше того, который в Игарке читал мальчик Витька. Это издание 1888 года, и история у этой книги удивительная.
В 1972 году Антонина Федоровна Пантелеева, кандидат филологических наук, астафьевед, фольклорист, работала в Польше, в городке Слупске. Один из ее польских коллег, пан Тадеуш, похвастался. что у него есть старинное издание Пушкина, еще дореволюционное. Антонина Федоровна удивилась: «Как оно к вам попала?». Тадеуш рассказал: когда немцы бежали из Слупска (в те годы городок назывался Штольф), они бросили воз с награбленным добром. Был там и этот пушкинский том. Антонина Федоровна уговорила коллегу продать ей эту книгу. Он всё никак не хотел расставаться с раритетом, но когда была названа сумма в 8 тысяч злотых – большие по тем временам деньги – все-таки согласился.
Так книга вернулась в Россию. А в середине 1980-х Антонина Федоровна вместе со своими студентами собирала фольклор здесь, в Овсянке. И привезла показать этот том Пушкина Анне Константиновне Потылицыной, тетушке Виктора Петровича, и Галине Николаевне Краснобровкиной, его двоюродной сестре, которые ныне руководит мемориальным комплексом Астафьева. Поскольку обложка у старинной книги была уже изрядно потрепана, Галина Николаевна сшила для нее льняной чехол, вышила на нем узоры и инициалы Пушкина – А.П. Одновременно это и инициалы владелицы этого сокровища – Антонины Пантелеевой.
Фотографии В.А. Майстренко
И сейчас я хочу по поручению Антонины Федоровны Пантелеевой вручить этот старинный том Пушкина вам, дорогая библиотека!
Я думаю, все в этой жизни не случайно. Во время войны Виктор Петрович гнал фашистов из Польши, был там ранен, а сегодня книга его любимого поэта, найденная там же, в Польше, возвращается на его родину, в Овсянку. Не зря наша встреча называется «Память моя, сотвори чудо». То, что происходит сейчас, – одно таких из чудес.
Надежда Борисовна Козлова, журналистка, писательница
Виктор Петрович как писатель стоял на высочайшей ступени, а Мария Семеновна стояла на столь же высокой ступени в своем женском начале. Она была абсолютно достойна его. Мария Семеновна глубоко любила Виктора Петровича с самой молодости и всю жизнь старалась тянуться за ним, будто на цыпочках. Причем во всех сферах жизни. Например, Виктор Петрович – страстный любитель футбола, хоккея, и Мария Семеновна была его спутницей на больших соревнованиях, знала названия команд, игроков, их уровень и все, что положено заядлым спортивным болельщикам.
Она стала писателем – и книги у нее настоящие, сердечные. Но и по писательской лестнице она поднималась чтобы стать вровень с ним.
М.С. Корякина-Астафьева за работой. Вологда, 1970-е годы
Мария Семеновна была человеком большой культуры, самообразования, самовоспитания. Их с Виктором Петровичем сын Андрей, будучи уже взрослым человеком, сказал: моя мама – великая женщина, и выше я не знаю. И он прав.
Когда Виктор Петрович говорил, что хотел бы умереть в один день с Марией Семеновной, это была чистая правда – он очень боялся ее потерять. Когда она болела, становился сам не свой, не был похож на того Астафьева, которого мы привыкли видеть. Крутился вокруг нее. А сколько денег перенес в церковь за ее здравие – хотел ее сберечь.
Жить с такой стихией, как Астафьев, удерживать эту стихию, невозможно было без любви и самоотверженности. Марию Семеновну не все принимали, не все любили. Может быть потому, что она ограждала Виктора Петровича от «лишних» людей, берегла его время, силы и далеко не со всеми была такой уж лояльной. Но при этом Мария Семеновна говорила: уже если я кого полюблю, то полюблю.
Астафьевы в Овсянке
Вообще она была народная женщина – очень добрая. У нее не было ни одной пустой минуточки, она все время была занята. Кроме писательской работы, на ней были дом, дети, потом внуки. Главным пространством Марии Семеновны в красноярской квартире Астафьевых были архивная комната и кухня, в которой все время что-то готовилось. Кто бы ни зашел – она обязательно поила чаем, разговаривала. А разговоры вела с самыми разными людьми. Зашел слесарь кран починить, сделал свою работу – она сразу устраивала чай, и они о чем-то долго беседовали.
Ремонт у них в квартире – а она была хоть и большая, но уже подзапущенная – делала молодая семейная пара. Все сделали хорошо, со вкусом, сами подобрали обои, линолеум. А после ремонта нередко приходили в гости к Марии Семеновне вместе со своими детьми. И я редко когда в жизни видела такое душевное чаепитие, какое бывало у них.
Для меня общение с Виктором Петровичем и Марией Семеновной – огромный подарок судьбы. Я их любила и люблю, всегда ставлю им в церкви свечки, как своим. Они часто мне снятся. Когда у меня какая-то тяжелая ситуация и мне приснился Виктор Петрович, я уже знаю, что проблема обязательно разрешится.
«Рядом с Астафьевым всегда делались большие дела»
Юрий Иванович Городов, в прошлом – глава Дивногорска.
Торжественное открытие нового здания библиотеки в Овсянке, 1994 год. Слева у микрофона - Ю.И. Городов
Говорят: чтобы оценить, надо потерять. Сегодня, слушая воспоминания о Викторе Петровиче, я снова убеждаюсь в правоте этих мудрых слов…
Он мне тоже приснился сегодня. Я будто бы прихожу к нему в овсянский домик и вижу: козырек над крыльцом прохудился. Говорю: Виктор Петрович, давайте починим, а он – «Да брось, как живу, так и буду жить». Такой вот короткий сон…
А рассказать хочу, как появилась церковь в Овсянке. В сентябре 1996 года меня пригласил первый замгубернатора Евгений Яковлевич Васильев и говорит: «Время повернулось так, что надо строить церковь, финансово поддержим. Где будем ставить?». А я помню - Виктор Петрович сетовал, что в Овсянке церкви нет. Говорю: «Евгений Яковлевич, хорошо бы в селе, над погостом». Он: «Ну, поразбирайся, выясни подробности, потом поговорим».
Я приехал к Виктору Петровичу в Академгородок, Мария Семеновна накрыла стол. Мы посидели, выпили, стали думать – где поставить церковь. В ограде кладбища, понятно, лучше всего. Но вроде как там земля уже кому-то распределена, обещана. Но ничего, порешали через наш земельный комитет, и уже 3 декабря того же года заложили первый камень будущего храма.
Виктор Петрович на строительстве церкви в Овсянке
Валерий Иванович Сергиенко договорился со строителями, обратился за разработкой проекта к Арэгу Саркисовичу Демирханову, и к 1998 году храм был построен.
Вокруг Виктора Петровича все собиралось – от книг и людей до строительства. Рядом с ним делались большие дела. Спасибо ему за это.