Наука по понедельникам. "Последний поклон" и "Крестьянская Вселенная"

06 11 2022

Астафьевская библиотека начинает новый проект - "Наука по понедельникам". 

Еженедельно мы будем знакомить вас, дорогие читатели, с научными работами, эссе, рецензиями, написанными "по мотивам" астафьевской прозы российскими и зарубежными учеными-литературоведами, литературными критиками, публицистами. 

Открыть проект мы решили фрагментами статей китайского филолога-русиста Ян Чжэна, посвященных повести в рассказах В.П. Астафьева "Последний поклон". Объясняется наш выбор просто: нам был чрезвычайно интересен взгляд зарубежного исследователя на глубоко "наше", родное произведение о жизни Сибири и сибиряков; то, каким видится оно иностранным читателям и ученым; то, насколько "считывается" ими астафьевский язык и описываемые писателем реалии. 

Об авторе. 

Ян ЧЖЭН (Китай) - филолог-русист, кандидат филологических наук. Окончил филфак МГУ в 2012 году. Сейчас работает преподавателем русского языка и литературы в Нанкинском университете (КНР). Автор научных статей о творчестве В. Астафьева на русском и китайском языках. Печатался в журналах "Вопросы литературы", "Вестник МГУ. Серия 9. Филология", "Русский язык за рубежом", "Русская речь", "Русский язык в школе" и  альманахе "Затесь". Автор кандидатской диссертации на тему:  «Последний поклон» В. П. Астафьева  (История создания. Жанр. Система персонажей).

Фрагменты диссертации «Последний поклон» В. П. Астафьева (История создания. Жанр. Система персонажей) и одноименной статьи, вышедшей в "Вестнике Московского университета" (2011).

1. Поиски жанра

История создания книги «Последний поклон» (здесь и далее курсив наш. - Прим. ред.) — это история поиска В. Астафьевым жанра, наиболее точно отвечающего его творческому замыслу, который созрел далеко не сразу. Все началось с одной командировки на Красноярскую ГЭС в 1957 г. по поручению редактора журнала «Смена» М.А. Величко. Именно из этой поездки писатель, по словам Ю. Ростовцева, «вывез творческое негодование, которое обратилось в яркое, самобытное и лирическое слово о его деревенском детстве». Астафьева возмутило, с какой безответственностью и как хвастливо люди, владеющие пером, рассказывали о Сибири и ее стройках, «будто до них тут никого не было, никто не жил, а если жил, то никакого внимания не заслуживал». Писатель осознал необходимость рассказать «о своих земляках, в первую голову о своих односельчанах, о бабушке и дедушке и прочей родне, стараясь не особо-то унижать и не до небес возвышать их словом».

<...>

С 1960 г. на страницах периодической печати и в сборниках стали появляться рассказы писателя о детстве. <...>. Первое издание «Последнего поклона» (1968) составляют 15 рассказов. <...> Это издание еще сильно отличается от итогового трехкнижья, канонического варианта, включенного в 15-томное собрание сочинений (Красноярск, 1997–1998) Астафьева, хотя бы тем, что здесь всего 15 рассказов, а там 32.

Жанр «Последнего поклона» (1968) писатель определял как повесть, еще не осознавая всей ответственности подобного жанрового определения. Для того чтобы сборник рассказов превратился в повесть, в нем должно произойти осмысленное соединение частей в целое, должна существовать серьезная внутренняя взаимосвязь элементов. В первой книге «Последнего поклона» есть лишь отдельные скрепы, призванные связать текст. Это два сквозных главных героя — бабушка по линии матери Катерина Петровна Потылицына и ее внук Витя Потылицын, будущий писатель Виктор Петрович Астафьев (фамилия отца). Удачно найдено начало повествования, роль которого выполняет рассказ «Далекая и близкая сказка. Вместо вступления». Он так и будет стоять во главе текста от начала до конца становления жанра «Последнего поклона» (процесс растянулся почти на 30 лет). Текст первого сборника объединяют, в частности, и топонимические связи — кочующие из рассказа в рассказ географические названия реально существующих примет местности, деревни Овсянки, в которой происходит действие. Это скала Караульный бык; Енисей, малые впадающие в него реки: Караулка и Фокинская речка, рассекающая деревню пополам; другие речки приенисейской деревушки: Майская, Мана, Малая и большая Слизневка. Эти топонимы, повторяясь, образуют тонкую мотивную структуру.

Первое издание «Последнего поклона» является лишь подступом к решению серьезной художественной задачи — создания книги о судьбах русского крестьянства (Крестьянской Вселенной) в XX в. Перед нами пока не повесть, а лишь удачный фрагмент большого замысла — цикл рассказов о детстве плюс два рассказа, по смыслу выпадающих из структуры («Где-то гремит война» (1966) об учебе семнадцатилетнего Виктора в ФЗО в 1941 г. (начало войны) и «Последний поклон» (1967) о послевоенном времени).




Перечисленные выше скрепы (два главных сквозных героя, удачно найденное начало, кочующие топонимы как средство мотивных связей) достаточны лишь для образования цикла рассказов. Для того чтобы рассказы стали повестью, писателю предстоит расширить повествование, решить серьезные композиционные задачи, усилить драматизм повествования, раскрыть конфликты, зреющие внутри Крестьянской Вселенной, пристальнее всмотреться в крестьянские судьбы (еще нет рассказов о семье отца, о раскулачивании, о жизни маленького Вити в городе ссыльных — Игарке).

В 1978 г. в Москве вышло новое издание «Последнего поклона» (изд-во «Современник»), где насчитывалось уже 24 рассказа. Время и место действия намного расширились. Исходя из описываемых в рассказах событий разного периода жизни главного героя Вити, автор впервые делит «Последний поклон» на две книги: в одной — 15, в другой 9 рассказов. Важно, что первая книга «Последнего поклона» второго издания (1978) не повторяет по составу рассказов «Последнего поклона» первого издания (1968). Два рассказа: «Где-то гремит война» и «Последний поклон», которые по своему содержанию не вписывались в цикл рассказов о детстве, каким был, по сути, «Последний поклон» в 1968 г., автор переносит во вторую книгу. А на их место в первую книгу ставит новые рассказы о детстве: «Мальчик в белой рубахе» (1971) и «Гори, гори ясно» (1978). Одним словом, автор осуществляет смысловую перестройку текста, собирая в первую книгу рассказы о детстве, а во вторую — об отрочестве и юности героя, его жизни с отцом и его родней и дальнейшем выходе в жизнь.

<...>

Во второй книге «Последнего поклона» (1978) отец Вити возвращается из тюрьмы в Овсянку (1934) и через некоторое время берет сына в свою новую семью на лесоучасток Сосновка. Летом 1935 г. Витя переезжает вместе с отцом и мачехой в Игарку. Рассказом «Бурундук на кресте», где действие переходит из Овсянки в Игарку, открывается вторая книга новой редакции «Последнего поклона». Повествование идет о дальнейшей жизни Вити в Игарке, о его военной и послевоенной жизни. Действие рассказов во второй книге выходит за пределы Овсянки.

В издании 1978 г. автор снял с первого рассказа подзаголовок «вместо вступления», видимо, осознав, что этот рассказ вполне справляется с функцией вступления. Все завершается рассказом «Последний поклон» (1967), который не только дает название целому, но и выражает явное авторское намерение увековечить бабушку и символизировать ее образ. «Последний поклон» автор именует по-прежнему «повестью», уделяя большое внимание тем компонентам текста, которые связывают рассказы воедино и приближают их к повести.

Во-первых, усилена в двухкнижном «Последнем поклоне» связующая роль главных героев — бабушки Катерины Петровны и ее внука Виктора Потылицына, которые уже показаны в развитии. К примеру, Катерина Петровна в этом издании является действующим лицом в 18 рассказах из 24. Они становятся, по сути, сквозными, значительно усложненными героями единого уже увеличенного текста. Все рассказы первой книги «Последнего поклона», издания 1978 г., сюжетно привязаны к деревне Овсянка, но само название родной деревни Астафьева «Овсянка» появляется не сразу (впервые косвенно в четвертом рассказе «Гуси в полынье»: «Вот им-то предприятием, не продается, а отпускается продукция Овсянского из-го з-да»; в тринадцатом рассказе «Фотография, на которой меня нет» — явно: «а вот фамилии учителя с учительницей никто в Овсянке вспомнить не может»). Бабушка в первой книге — на первом плане. Во второй книге этого издания на переднем плане оказывается уже не бабушка, а автобиографический герой Витя Потылицын, где характер его не только раскрывается в развитии, но и в значительной степени усложняется. Композиционным стержнем второй книги «Последнего поклона» становится драматический жизненный путь главного героя Вити Потылицына: его «хождение по мукам» (бродяжничество, детский дом, взросление, становление, испытание войной).

В 1980 г. Астафьев возвратился на родину, поселился в Красноярске и одновременно в родной деревне Овсянка обзавелся избой. Здесь 50 лет назад в семье бабушки прошла самая лучшая пора его жизни — детство. «Моя заветная книга снова “зашевелилась” во мне», — вспоминал писатель, — «я заметил в ней неточности, неизбежные оттого, что писалась она вдали от «натуры», ощутил пропуски в книге и какие-то упущения памяти, а главное — позывы “рожать”». И рождаются новые рассказы, вносятся дополнения и поправки в ранние рассказы. 

В 1989 году изд-во «Молодая гвардия» выпустило двухтомник «Последнего поклона» уже в трех книгах. Добавились новые рассказы (их общее количество увеличилось до 30). Двухкнижная структура развивалась в трехкнижную (12, 9, 9 рассказов соответственно в каждой книге). Новая трехкнижная структура позднее станет окончательной и в каноническом варианте. Автор отказывается от прежней структуры и создает новую, где рассказы «Гори, гори ясно», «Ночь темная-темная», «Дядя Филлип – судовой механик» перенесены во вторую книгу двухтомника, а рассказы «Сорока», «Где-то гремит война», «Приворотное зелье», «Соевые конфеты», «Пир после Победы», «Последний поклон» включены в третью книгу двухтомника.

Видимо, помимо временно-пространственных принципов структурирования автор учитывает и пафос произведения. В каждой из трех книг двухтомника царит разный пафос. В первой книге преобладает светлый, радостный пафос. Во второй книге происходит процесс дегармонизации. Идеальные отношения человека с человеком, человека с природой постепенно разрушаются. Возникают ожесточенные конфликты, между людьми происходит столкновение личных, семейных судеб с судьбой советского государства. Кончилось у Вити короткое счастливое детство и началась тяжелая, скитальческая и детдомовская жизнь. В третьей книге прослеживается большой и трудный жизненный путь Вити Потылицына в период войны и послевоенное время, показано взросление главного героя и укрепление его характера. В повествовании усиливается общечеловеческое и философское начало. Взрослый герой стал серьезно осмысливать жизнь и судьбу человека, общества. Сохраняется жанровое определение – «повесть». Но с изданием трехкнижного «Последнего поклона» в 1989 г. авторский замысел не был завершен: « <…> одолел я и третью часть книги, хотя чувствую и заранее знаю, что работа не завершена и хватит ее мне на всю жизнь. И последнюю точку в моей заветной книге ставить придется уже не мне, а тому и тем, кто последует за мною» 

В конце 1980-х — начале 1990-х гг. Астафьев был занят давно задуманным романом о войне. И это ускорило завершение «Последнего поклона». Подводя итоги многолетнему труду, Астафьев написал два заключительных рассказа, «Забубенная головушка» и «Вечерние раздумья», напечатанные во втором и третьем номерах «Нового мира» за 1992 г.

В 1994 г. в Красноярске вышла двухтомная повесть «Последний поклон», где автор вновь отказывается от деления рассказов на книги. Все рассказы стоят один за другим в том порядке, как в издании 1989 г. Зато в издании содержатся все 32 рассказа (20 и 12 соответственно в каждом томе), включая заключительные два. Книга 1994 г. была радостным событием и для самого автора. В предисловии к данному изданию он пишет: «И вот впервые моя самая “толстая“ и самая заветная книга издается полностью, уходит “мое дите” под названием “Последний поклон” в люди, уплывает мой давний корабль в людское море». Автор вновь вернулся к жанровому определению «повести». Можно предположить, что структуру книги в этом случае определяло издательство, а не автор, занятый работой над романом «Прокляты и убиты».

В 1997–1998 гг. в Красноярске вышло собрание сочинений Астафьева в 15 томах. «Последний поклон» занимает 4-й и 5-й тома. Данный вариант считается каноническим. Окончательно сложилась следующая трехкнижная структура: в первой книге — 12, во второй — 9, в третьей — 11 рассказов. Автор восстановил прежнюю (1989) трехкнижную структуру и включил две заключительные главы в третью книгу. Эти два рассказа придают произведению очень мрачный оттенок, свойственный произведениям писателя последних лет — романам «Печальный детектив», «Прокляты и убиты», рассказу «Людочка». Автор показывает сплошной хаос в крестьянском мире, вместе с тем в мучительном страдании ищет пути к возрождению. Он все-таки верит в бессмертие, «в чудо, способное затушить пожар, успокоить мертвых во гробе и обнадежить живых». Дано окончательное жанровое определение «Последнего поклона»: повесть в рассказах. Более 30 лет Астафьев создавал свой «Последний поклон», который критик В. Курбатов справедливо назвал «книгой одной жизни», а сам писатель считал самой любимой, заветной книгой.

<...>

Что касается «Последнего поклона», то наиболее точным его жанровым обозначением будет – романическая повесть в рассказах, поскольку это оригинальное с точки зрения жанра – ярко выраженное новообразование, рожденное на стыке романа и рассказа, но не ставшее романом и не способное таковым стать, потому что несет в себе яркие типологические признаки повести (ее архаику). Романическая повесть в рассказах «Последний поклон», имеющая некоторые признаки романа (многогеройность, трехкнижная структура, изображение главных героев в развитии и др.) и рассказа (структура) «не может перерасти в роман: для этого она должна не быть повестью, произведение изначально должно жить по другим эстетическим законам»/

2. Персонажная система и ее структура в «Последнем поклоне»

С точки зрения современного литературоведения наиболее крупными единицами словесно-художественного мира прозаического произведения являются «персонажи, составляющие систему, и события, из которых слагаются сюжеты».

Здесь даются характеристики главных персонажей – бабушки Катерины Петровны Потылицыной и ее внука Вити. Главные (сквозные) герои – это те персонажи, которые проходят через многие рассказы «Последнего поклона» и посредством которых раскрывается творческая концепция писателя. Они занимают центральное положение в структуре персонажной системы. Их ценностные ориентации (термин В. Хализева) очень важны для выявления главной идеи «Последнего поклона». Характеры главных героев полнее всего раскрываются в действии, поступках, в общении с окружающими людьми, в диалогах и глубоких авторских характеристиках. Из 32 рассказов бабушка действует в 24 рассказах, и здесь характер бабушки находит полное освещение. Да и в рассказах, где не действует бабушка («Мальчик в белой рубахе», «Карасиная погибель», «Без приюта», «Сорока», «Соевые конфеты», «Пир после войны», «Кончина» и «Забубенная головушка»), она играет либо второстепенную, либо эпизодическую роль или просто упоминается в тексте («Мальчик в белой рубахе»); и только в «Кончине» ее имени совсем нет.

Бабушка изображена в «Последнем поклоне» как характер сложный и яркий. Являясь частью крестьянского мира, она хорошо понимает и соблюдает все законы народной жизни. Хотя ей пришлось жить в сложное время, и судьба ей выпала тяжелая, она, «надсаженная» и «изработанная», не потеряла веру в жизнь и умеет замечать радости в своей простой и нелегкой жизни. Самая большая радость для нее – это семья и труд. В крестьянском мире, изображаемом в «Последнем поклоне» бабушка порой выступает в качестве инициатора и «двигателя» крестьянской жизни. Будучи по природе добрым человеком, она с сочувствием относится ко всему окружающему, бескорыстно помогает людям, не щадя ни сил, ни денег. На личном примере бабушка утверждает нравственные ценности крестьянского мира. Однако автор не идеализирует образ бабушки, она не всегда поступает справедливо, иногда ее «крутой» характер приводит к семейному разладу, к конфликтам. Образ Катерины Петровны не статичен, постоянно развивается, сама бабушка постепенно начинает восприниматься как мученица, праведница, умудренная жизнью, как носительница крестьянских представлений о жизни. Она стоит в центре крестьянского мира. Образ бабушки Катерины Петровны, являющийся продолжением мощной фольклорной традиции, вырастет до образа-символа России, нации.

Другим главным героем является Витя Потылицын. Черты характера Вити в полной мере раскрываются в 28 из 32 рассказов, исключая рассказы «Мальчик в белой рубахе», где его нет, и «Ангел-хранитель», «Кончина», «Вечерние раздумья», где образ Вити находится на периферии повествования и играет незначительную роль. В автобиографической книге «Последний поклон» писатель прослеживает историю формирования личности главного героя Вити Потылицына: от раннего детства, до подросткового возраста и юности. Личная биография писателя лежит в основе всей книги. Образ Вити раскрывается во взаимоотношениях с окружающими его людьми, прежде всего с бабушкой, в его отношении к природе и родной земле. Благодаря окружающим людям, мальчик-сирота нашел свое место в крестьянском мире. Витя также занимает центральное место в персонажной системе «Последнего полкона», все остальные персонажи повести так или иначе связаны с ним, будь онидеревенские, городские или фронтовые. Он прошел большой жизненный путь – с раннего детства до войны и послевоенной жизни. Это целая история духовного формирования главного героя Вити Потылицына. Этот путь и является частью народной жизни.

<...>

В повести в рассказах «Последний поклон» наряду с художественно убедительными главными героями, многочисленными второстепенными и эпизодическими персонажами существуют собирательные образы трех крестьянских семей (Потылицыных, Астафьевых, Левонтьевских) и коллективный образ крестьянского мира в целом (Крестьянской Вселенной), которые создаются в первую очередь многоликим человеческим миром (около 150 человек), живущим по своим сложившимся в течение столетий нравственным, христианским законам, обычаям, выработавшим свои правила жизни, трудясь на земле, в тяжелых условиях близости к сибирской природе.

В центре повествования в «Последнем поклоне» – крестьянский мир сибирской деревни Овсянка, родной деревни Астафьева, плюс небольшие выходы во внешний мир, в той мере, в какой крестьянам приходится с ним сталкиваться (Игарка, Красноярск, география войны).

Первым многовековым устойчивым механизмом социальной связи людей деревни является семья. Понимая, что в рыхлой прозаической структуре, состоящей из рассказов, первостепенную роль в лабиринте связей различных компонентов текста играют сцепления персонажей, В. Астафьев использует многократно испытанный Л. Толстым принцип соотношения характеров по контрасту, противопоставление дворянских семей. У В. Астафьева – это антитеза характеров и противопоставление двух крестьянских семей: Потылицыных (трудового рода бабушки Катерины) и гулевого бесшабашного рода деда, отца Мазовых (Астафьевых).

Но главный собирательный герой книги – семья Потылицыных, которая с одной стороны связана с соседями – «левонтьевскими» – по принципу сопоставления, а с другой – с семьей отца Вити по принципу антитезы (противопоставления). Семьи Потылицыных и Астафьевых полярны по своему нравственному и жизненному потенциалу и занимают естественно разное место в крестьянском мире.

Центром персонажной системы «Последнего поклона» является семья Потылицыных как носительница нравственных ценностей, менталитета сибирской деревни, хранительница ее устоев (о ней идет речь в 25 рассказах из 32). В собирательном образе Потылицыных отражен в основном лад, положительные начала крестьянской жизни, тогда как Астафьевы вносят в деревенскую жизнь разлад, разрушают устоявшиеся основы деревни, что проявляется в нелюбви к постоянному ежедневному крестьянскому труду, в полной безответственности по отношению к своим детям, внукам, к людям вообще, ко всему живому. Даже скотина у них непутевая подбиралась ради показухи: «Так и кони-то в хозяйстве держались по присловью: узда наборна, лошадь задорна. Серый, как собака, грыз напропалую всех, ходил только под вьюками по тайге, на пашне или в обозе его отродясь никто не видел, он и в стойло-то к себе одного моего папу пускал, и то лишь пьяного. <…> И коровы фокусные. Про одну из них, Чалуху, разговор ходил, будто способна она надоить сразу три ведра молока. Барственно-осанистая, гладкая, холеная Чалуха от стада держалась наврозь, гонялась за пастухом, норовя его забодать, доить себя вовсе не дозволяла, зато сена съедала на раз по копне!» («Бурундук на кресте», 316).

В «Последнем поклоне», состоящем из трех книг, семья Астафьевых фигурирует лишь в 5 рассказах («Бурундук на кресте», «Карасиная погибель», «Без приюта», «Сорока», «Забубенная головушка»). В первой книге повести, где речь идет в основном о ладе крестьянской жизни, персонажи этой семьи не действуют и появляются лишь в конце второй и в третьей книг. По-разному выглядят обе семьи и в структурном отношении. Действующие лица семьи Астафьевых относятся к числу второстепенных или эпизодических героев. Более того, на переднем плане в персонажной системе рода Астафьевых находятся мужчины: 1) прадед, построивший собственную мельницу в селе Овсянка и раскулаченный в 1931 году Яков Максимович Астафьев; 2) дед Павел Яковлевич; 3) отец писателя Петр Павлович; 4) дядя Василий Павлович по прозвищу Сорока. И это неслучайно, ибо жизнь и быт этой семьи (постоянное пьянство, кураж, веселье) не совместимы ни с женским, ни с детским началом.

<...>

3. Крестьянская Вселенная – обобщающий собирательный образ крестьянского мира

В «Последнем поклоне» дан эпический образ Крестьянской Вселенной, которая живет и управляется по давним, проверенным жизнью нравственным законам, и выживает несмотря на те испытания, которые выпали на ее долю в 1930-е годы, в Великую Отечественную войну.

В повести отображена панорама крестьянской жизни деревни Овсянки, ее хозяйственно-трудовые, общественно-семейные, и нравственно-эстетические устои, «своеобразная летопись» сибирской деревни 1930-1980-х годов. Здесь автор показал крестьянскую жизнь «во всем многообразии ее бытия, в ее движении сквозь время, во всей сложности переплетения самых разных человеческих судеб и характеров».

Крестьянская Вселенная в «Последнем поклоне» изображается как крупнейший собирательный образ. Она имеет общечеловеческое и конкретно-историческое измерение: свои привычки и знания, свое сообщество людей, свои координаты, свои законы устроения, свою взаимозависимость движения и устойчивости, сохранности и единства, в основе которых лежат: связи человека с человеком, обществом в целом, государством, человечеством; с землей, с природой; особое отношение к труду, к семье, к детям, к традициям, ко всему, что называется «малой родиной».

Крестьянская Вселенная в повести В. Астафьева – это многоликое сообщество людей, имеющих разные трудовые навыки, умения, знания, характеры, темпераменты; здесь свои особые игры у детей, своя особая культура, пронизывающая их жизнь, труд и отдых. Это все образует единую жизненную среду, именно многообразие, а не «монотонность» обеспечивает жизнеспособность этой среды и динамику ее развития.

Большую роль в изображении Крестьянской Вселенной играют массовые сцены, которые в основном присутствуют в следующих рассказах: «Осенние грусти и радости», «Бабушкин праздник», «Гори, гори ясно» и «Предчувствие ледохода».

Кроме главных и второстепенных героев, которые несут основную смысловую нагрузку в «Последнем поклоне», суть Крестьянской Вселенной еще составляют персонажи, не задействованные в выше названной структурной связи трех семей. Они как бы выпадают из плотно спаянной системы и появляются в тексте редко, однажды или в одном эпизоде.

<...>

Крестьянская Вселенная Астафьева – это еще и своеобразное языковое пространство. Здесь писатель широко употребляет лексику, имеющую ограниченную сферу использования – диалектные слова жителей Сибири. Как правило, диалектизмы используются для речевой характеристики жителей окраин, для создания «местного колорита». Речевая структура «Последнего поклона» отличается «стихийной пестротой» языка.

Крестьянская Вселенная в «Последнем поклоне» является самобытной, самоорганизующейся и открытой системой. Но В. Астафьев сознает, что дорогая его сердцу Крестьянская Вселенная к концу XX века постепенно разрушается, уходит в небытие. Колхоз здесь давно прекратил свое существование. В Овсянке всегда не хватало пахотных земель, а после войны и эти немногие земли оказались у дачников. А в самой, по сути пригородной деревне умирают последние старухи (рассказ «Кончина»).<...> С горечью и В. Астафьев говорит о смерти деревни, о том, что о ней скоро забудут все: «какую же память оставляет за собой мое родное село? Чего и кого оно помнит? Никого и ничего, кроме близкого горя, оно не ведает. В поссовете нет ни летописи, ни документов, ни метрик, ни бумаг о том, откуда село взялось, кто и как основал его, почему так назвал» («Вечерние раздумья», 770). Эту историческую задачу – сохранить в истории народа память о Крестьянской Вселенной выполнил В.П. Астафьев своей самой любимой и заветной книгой «Последний поклон». Эту задачу решала вся деревенская проза второй половины XX века в лице Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина и других писателей.

<...>

Ссылки на источники 

1. Ян Чжэн. «Последний поклон» В.П. Астафьева (История создания. Жанр. Система персонажей). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва 2012. 

2. Ян Чжэн. "Последний поклон" В.П. Астафьева. История создания. Жанр. "Вестник Московского университета". 2011

3. Ян Чжэн. Образ главного героя в повести В. П. Астафьева «Последний поклон». Журнал "Русский язык в школе". 2013