«Хорошо, когда у детей есть чувство родины». Семья Бетехтиных. Часть 3

09 февраля 2022

На фото: Александр Трофимович и Александра Ильинична Бетехтины с дочерью Галей. 

Эта и другие фотографии, которыми проиллюстрирован материал, являются частью семейного архива Бетехтиных или фондов Библиотеки-музея В.П. Астафьева. Их использование без разрешения правообладателей не допускается. 

Продолжаем рассказ о семье Бетехтиных. Ранее мы опубликовали большое интервью Александры Ильиничны Бетехтиной, видео с ней, сканы военных документов Александра Трофимовича Бетехтина, рассказ Александры Овдиной - внучки А.И. и А.Т. Бетехтиных. 

Сегодня мы публикуем воспоминания Галины Александровны Бетехтиной - дочери Александры Ильиничны и Александра Трофимовича, мамы А. Овдиной.  Фрагменты воспоминаний Г.А. Бетехтиной и ее комментарии к отдельным моментам в интервью ее мамы, А.И. Бетехтиной, можно прочесть и в материалах, ссылки на которые мы дали выше. 

Галина Александровна сейчас живет в Красноярске. После окончания школы в Овсянке она поступила в красноярский политехнический институт, затем окончила аспирантуру в Москве; кандидат технических наук, много лет проработала в красноярских вузах. Галина Александровна часто бывает в Овсянке, считает ее своей родиной и не представляет жизни без родного села. 




Семья Бетехтиных. Маленькая Галя - в центре, с бабушкой Пелагеей Александровной

«Таких учителей сейчас уже не бывает...»

В нашей семье многие работали в школе. Дядя Федя (Федор Трофимович Бетехтин. - Прим. ред.), по образованию физик, был директором. Его жена вела математику. Мой отец, вернувшись с войны, окончил педучилище, вел уроки в младших классах. Кстати, не так давно со старшей дочерью дяди Феди, Зинаидой, мы вспоминали те годы, улыбались над отцом. Спрашиваю ее: «А как, интересно, он у вас пение-то вел? Какие песни пели?» – «Вот кто-то с горочки спустился....». И это в начальных классах! 

Наши Бетехтины начинали работать в овсянской школе, а потом, в первой половине 1950-х, открыли среднюю школу в Усть-Мане, дядя Федя стал там директором, и мы туда же переехали. 

Мы жили рядом со школой, а вот многим детям да и некоторым учителям приходилось долго до нее добираться. Труднее всего было тем, кто жил на другом берегу Енисея. Зимой его можно было перейти (в те годы Енисей еще замерзал), летом на лодке переплыть, а вот в междупутье - никак. Поэтому и дети, и учителя квартиры снимали у кого-то в деревне, жили там целую неделю, а то и дольше. А народу с того берега было много. Мне кажется, вплоть до поселка Удачного к нам приходили учиться - это если в сторону Красноярска. А если в обратную сторону - еще примерно на такое же расстояние. Но тогда это было в порядке вещей. Наши бабушки носили молоко и сметану на продажу в Красноярск каждый день. А это ведь больше 20 км. Дороги до Овсянки тогда еще не было, и если они не по воде добирались, то, значит, шли пешком по берегу... 

Сотрудники овсянской школы (1951-52 годы, справа налево): Д.М. Загадская, И.С. Забелин с сыном Валерием, Т.Ф. Потылицына (технический работник), К.В. Ерофеева, А.И. Лукиных

Через несколько лет мы вернулись в Овсянку, и первые 4 класса я училась уже здесь. Старая школа была начальная, она располагалась на улице Набережной, за мостом, где сейчас дачи. А через 4 года уже открыли новую среднюю школу, на горе (в пос. Молодежном. - Прим. ред.),  ее я и закончила.  

Учителя у нас были очень хорошие. Какое-то время в начальных классах я училась вместе со своей двоюродной сестрой Татьяной у отца, но потом, до окончания начальной школы, нас учила Валентина Федоровна Бетехтина. И нас в классе было уже три Бетехтиных, третья - Екатерина, дочь Валентины Федоровны. Математику у нас вела Чеховская Надежда Никифоровна. Помню прекрасного историка Маргариту Степановну Никифорову, ее назначили директором новой школы, но позже ее сменил супруг, Федор Никифорович Никифоров, а она осталась преподавателем. Некоторых это задевало: как так, директор школы  -  бывший председатель колхоза. Но он организатор был отличный, таких после него уже не было. В новой школе до переезда в Красноярск преподавала математику жена дяди Феди -  Нина Федоровна Бетехтина. Отец в новой школе работал недолго. Несколько лет спустя он  из школы ушел и работал ревизором на электричке - у него было лицевое ранение, ему тяжело было говорить. 

Учителей было много молодых и очень грамотных- сюда они попали по распределению. Сейчас редко таких найдешь. Физика, география, биология у нас шли на ура. Физику у нас преподавал замечательный учитель Владимир Алексеевич Малахов. Он окончил Абаканский педагогический институт, еще на втором курсе его приглашали продолжить обучение в МГУ, но у его семьи не было для этого материальных возможностей. Благодаря Владимиру Алексеевичу у меня сложилось особое отношение и любовь к физике и точным наукам. Его жена Александра Григорьевна преподавала математику.

В школе я полюбила и английский язык, его преподавала Улейская Надежда Николаевна. Кроме уроков она вела кружок, дарила нам книги на английском языке. У меня до сих пор хранится «Джейн Эйр».

Одной из любимых учительниц была наша классная руководительница, географ-биолог Ирина Анатольевна Невзорова. Она не только прекрасно уроки вела, но и и возила нас в театры, водила в походы и даже с горы с нами каталась, когда мы возвращались из школы. С нами она отработала с 5 по 10 класс, нас выпустила и уехала. Сама она была из Воронежа, но ее мать к тому времени перебралась в Москву, Ирина Анатольевна поехала к ней. Она говорила: «В школе я не смогу больше работать, таких детей у меня уже не будет». В Москве она устроилась в издательство «Мысль», вышла замуж, у нее родился сын. Каждый год я ее поздравляла с днем рождения, с Днем учителя. Если была возможность, то и виделись. А лет пять назад звоню ей - телефон не отвечает. Разыскала номер ее сына, он рассказал, что Ирина Анатольевна умерла - ей было уже 75.  Умерла недавно и ее подруга и коллега по овсянской школе  Надежда Сергеевна Бондарева.    

В Овсянке главным центром культуры и творчества был клуб, и там учителя тоже были заводилами. Помню, мы и танцы какие-то исполняли – я вместо мальчика в украинских шароварах танцевала, потому что у мальчишек плохо получалось, и пели. А еще учителя ставили в клубе настоящие спектакли и сами в них играли. Вспоминаю, у Валентины Федоровны Бетехтиной был ревнивый муж, а они по спектаклю должны были с моим отцом поцеловаться. А мужа, как и моего отца, тоже звали Александр Бетехтин. Помню, все смеялись: смотри, Валентина, не запутайся, кто есть кто. 

И еще такое у меня осталось воспоминание. Время тогда было тяжелое, многие люди жили бедно, на излишества ни денег, ни сил не хватало. И мы с отцом ходили в такие семьи диафильмы показывать - и на Усть-Мане, и в Овсянке. Я сижу проектор кручу, а он читает и рассказывает. Вот такая просветительская работа. 

Александр Трофимович и его 3 "Б" класс. 1965-66 учебный год

Вообще Овсянка никогда не была глухоманью. Все-таки близость города давала о себе знать. Учителя старались свозить детей на спектакли, концерты. А в старшей школе это вообще было в порядке вещей. Спасибо им, всегда вспоминаю наших учителей добрым словом!

Клады, катакомбы и «совершенно неприличная игра»

Воспоминания о детстве у меня - только самые хорошие. 

Все свое свободное время мы, дети, проводили на берегу Енисея. В то время на Енисее весной еще был ледоход, и выворачивало такие булыжники, здоровенные каменюги, что уму непостижимо, откуда они брались и куда сейчас делись. У каждой из нас был «свой»  камень, летом мы туда усаживались и ели бутерброды, принесенные в дамских сумочках-ридикюльчиках - у всех девчонок такие были. Бутерброды - не с маслом, а с маргарином и сахаром. Ну или просто пучок морковки - прополощем их в воде и сидим каждая на своем камне, беседуем. 

Зимой мы в сугробах делали катакомбы-лабиринты в свой рост. Для игр, конечно. Играли на улице в любую погоду, и в школу в любые холода ходили, хотя я помню морозы и до 42 градусов. Но влажности такой, как сейчас не было, поэтому холод переносили легче. 

Игры у нас были разные. Нас в нашей компании было трое: я, соседка Нина Шахматова и моя двоюродная сестра Татьяна, дочь дяди Феди. А со старшим братом Нины  дружила вся мелочь, в том числе моя родная сестра Люся. И они были вроде как против нас. Мы и в войну играли, и в лапту, и в казаков-разбойников. И клады делали и искали. Тут самое интересное было придумать шифрованные записки, по которым клад надо было разыскать. Чаще всего это делала я, остальным было лень. Кладом могло быть что угодно - например, конфеты. Как-то конфет не нашлось, и мы у тети Шуры Шахматовой, Нининой мамы, достали из кадушек соленые огурцы. Закопали их, написали шифрованные письма, а потом искали... 

Галина Бетехтина (слева) с родителями и сестрой Люсей

И еще у нас была совершенно неприличная игра. Если в Овсянке кого-то хоронили, то и у нас были поминки, а хоронили мы куклу моей сестры. Устраивали стол, тарелками были крышки от банок, мы туда раскладывали конфеты... Сестру утешали: ты не плачь, мы сейчас твою куклу откопаем... 

Рыбачили, конечно. В том числе в Фокином ручье. Это сейчас его почти нет, совсем заилился. А тогда там вода прилично прибывала весной-летом. А зимой на ручье стоял двухметровый лед, но и его вода пробивала. Помню, Нина Шахматова туда упала - ее чуть в Енисей не снесло, еле успели вытащить. В общем, ручей был сильный. Рыбок мы там однажды наловили мелких и решили заняться бизнесом - делать из них шпроты. Но задумались: как мы их в банки складывать будем, они же шевелятся? Нина взяла камень, стала их глушить, но в итоге пришлось отдать этих рыбок кошкам. Не пошел у нас тот бизнес. 

Но, конечно, рыбачили и всерьез. Я крупную рыбу не помню, а мама моя рассказывала, что, когда только вышла замуж, были в Енисее таймени длиной в человеческий рост. Я на рыбалку ходила, но червей боялась наживлять. Приходила каждый раз домой, чтобы отец мне наживил. Из-за этого вот какой случай произошел однажды.

Отец насадил мне червя на удочку, я ее поставила во дворе, отошла пообедать. А мимо удочки проходила курица, клюнула червя - и попалась на крючок.. Уже позже мы узнали. что куры выживают даже с разорванным горлом. Но тогда мама решила, что остается ее только зарубить на суп. Помню, заходит к нам дядя Саша Шахматов и говорит: «Ну что у вас тут, уха из петуха?» Прямо в точку попал!

Кстати говоря, мой отец, хотя и на фронте был, не мог ни курицу зарубить, ни скотину зарезать. Это все у нас делала невестка тетя Дрося. Она родом из Забайкалья, там умеют со скотом обращаться, бычков колоть. А резать поросенка дядю Сашу Шахматова звали. Отец никогда этим не занимался. И хотя всю жизнь жил на реке и рыбачил, но плавать не умел. Когда в Овсянке работала сплавконтора, там были лодки, катера, спасательные жилеты  – и он рыбачил только в жилете, но воды не боялся.

Вообще, у него мягкий характер, и главой семьи была мама. Но зато он был легким на подъем, и в этом плане мы с Сашей (Александрой Овдиной, дочерью Галины Александровны. - Прим. ред.) скорее на него похожи – маму редко можно было уговорить куда-то выбраться. А отец – о, путевка горит! – сегодня чемодан собрал, а завтра улетел. 

Галина Александровна с мамой Александрой Ильиничной

Помню такой случай. Овсянских коров массово прививали от ящура, а какие-то бандюки решили в них пострелять и ранили как раз нашу корову. Резать ее из-за прививки нельзя, мясо зараженное. Мы с мамой эту бедную корову лечили-лечили, уколы ей ставили. А отец в это время был на курорте.

А вообще отцу было многое дано от природы.  Например, он, хотя этому и не учился, по наитию мог починить любую технику. Он и музыкант-самоучка - прекрасно играл на баяне.

Особенно много музыки было в июне: там и Троица, и мой день рождения 19 числа, и его - 22-го. В это время все родственники, друзья обязательно собирались в Овсянке. Праздновали на берегу: народу много, музыка, веселье, песни под баян... 

Тэги: Бетехтины, овсянская школа, школа №7, Мана, Усть-Мана, Никифоровы.